Айзек Азимов. Бессмертный бард
О да, - сказал доктор Финеас Уэлч, - я могу вызывать души знаменитых
покойников. Он был слегка под мухой, иначе бы он этого не сказал.
Конечно, в том, то он напился на рождественской вечеринке, ничего
предосудительного не было. Скотт Робертсон, молодой преподаватель
английского языка и литературы, поправил очки и стал озираться - он
не верил своим ушам. - Вы серьезно, доктор Уэлч? - Совершенно
серьезно. И не только души, но и тела. - Не думаю, чтобы это было
возможно, - сказал Робертсон, поджав губы. - Почему же? Простое
перемещение во времени. - Вы хотите сказать, путешествие по времени?
Но это несколько... необычно. - Все получается очень просто, если
знаешь, как делать. - Ну, тогда расскажите, доктор Уэлч, как вы это
делаете. - Так я вам и рассказал. Физик рассеянным взглядом искал
хоть один наполненный бокал. - Я уже многих переносил к нам, -
продолжал Уэлч. - Архимеда, Ньютона, Галилея. Бедняги! - Разве им не
понравилось у нас? Наверно, они были потрясены достижениями
современной науки, - сказал Робертсон. - Конечно, они были
потрясены. Особенно Архимед. Сначала я думал, что он с ума сойдет от
радости, когда я объяснил ему кое-что на том греческом языке,
который меня когда-то заставляли зубрить, но ничего хорошего из
этого не вышло... - А что случилось? - Ничего. Только культуры
разные. Они никак не могли привыкнуть к нашему образу жизни. Они
чувствовали себя ужасно одинокими, им было страшно. Мне приходилось
отсылать их обратно. - Это очень жаль. - Да. Умы великие, но плохо
приспосабливающиеся. Не универсальные. Тогда я попробовал перенести
к нам Шекспира. - Что! - вскричал Робертсон. Это было уже по его
специальности. - Не кричите, юноша, - сказал Уэлч. - Это неприлично.
- Вы сказали, что перенесли к нам Шекспира? - Да, Шекспира. Мне был
нужен кто-нибудь с универсальным умом. Мне был нужен человек,
который так хорошо знал бы людей, что мог бы жить с ними, уйдя на
века от своего времени. Шекспир и был таким человеком. У меня есть
его автограф. Я взял на память. - А он у вас с собой? - спросил
Робертсон. Глаза его блестели. - С собой. - Уэлч пошарил по
карманам. - Ага, вот он. Он протянул Робертсону маленький кусочек
картона. На одной стороне было написано: "Л. Кейн и сыновья. Оптовая
торговля скобяными товарами". На другой стояла размашистая подпись:
"Уилм Шекспр". Ужасная догадка ошеломила Робертсона. - А как он
выглядел? - спросил преподаватель. - Совсем не так, каким его
изображают. Совершенно лысый, с безобразными усами. Он говорил на
сочном диалекте. Конечно, я сделал все, чтобы наш век ему
понравился. Я сказал ему, что мы высоко ценим его пьесы и до сих пор
ставим их. Я сказал, что мы считаем их величайшими произведениями не
только английской, но и мировой литературы. - Хорошо, хорошо, -
сказал Робертсон, слушавший затаив дыхание. - Я сказал, что люди
написали тома и тома комментариев к его пьесам. Естественно, он
захотел посмотреть какую-нибудь книгу о себе, и мне пришлось взять
ее в библиотеке. - И? - Он был потрясен. Конечно, он не всегда
понимал наши идиомы и ссылки на события, случившиеся после 1600
года, но я помог ему. Бедняга! Наверное, он не ожидал, что его так
возвеличат. Он все говорил: "Господи! И что только не делали со
словами эти пять веков! Дай человеку волю, и он, по моему разумению,
даже из сырой тряпки выжмет целый потоп!" - Он не мог этого сказать.
- Почему? Он писал свои пьесы очень быстро. Он говорил, что у него
были сжатые сроки. Он написал "Гамлета" меньше чем за полгода. Сюжет
был старый. Он только обработал его. - Обработал! - с возмущением
сказал преподаватель английского языка и литературы. - После
обработки обыкновенное стекло становится линзой мощнейшего
телескопа. Физик не слушал. Он заметил нетронутый коктейль и стал
бочком протискиваться к нему. - Я сказал бессмертному барду, что в
колледжах есть даже специальные курсы по Шекспиру. - Я веду такой
курс. - Знаю. Я записал его на ваш дополнительный вечерний курс.
Никогда не видел человека, который больше бедняги Билла стремился бы
узнать, что о нем думают потомки. Он здорово поработал над этим. -
Вы записали Уильяма Шекспира на мой курс? - пробормотал Робертсон.
Даже если это пьяный бред, все равно голова идет кругом. Но бред ли
это? Робертсон начал припоминать лысого человека с необычным
произношением... - Конечно, я записал его под вымышленным именем, -
сказал доктор Уэлч. - Стоит ли рассказывать, что ему пришлось
перенести. Это была ошибка. Большая ошибка. Бедняга! Он, наконец,
добрался до коктейля и погрозил Робертсону пальцем. - Почему ошибка?
Что случилось? - Я отослал его обратно в 1600 год. - Уэлч от
возмущения повысил голос. - Как вы думаете, сколько унижений может
вынести человек? - О каких унижениях вы говорите? Доктор Уэлч залпом
выпил коктейль. - О каких! Бедный простачок, вы провалили его.