Клиффорд Саймак. Марсианин
Из дальнего космоса возвращался домой "Привет, Марс IV" - первый
звездолет, достигший Красной планеты. Его обнаружили телескопы
Лунной обсерватории, что располагалась в кратере Коперник; на Землю
сразу же ушло сообщение с координатами корабля. Несколько часов
спустя земные приборы засекли в небе крохотную мерцающую точку. Два
года назад те же самые телескопы провожали звездолет в путь - до тех
пор пока серебристый корпус корабля не затерялся среди звезд. С того
дня "Привет, Марс IV" не подавал никаких сигналов; и вот теперь
Лунная обсерватория, заметив вдалеке пятнышко света, известила Землю
о его появлении. Поддерживать с кораблем связь во время полета не
представлялось возможным. На Луне находились мощные радиостанции,
способные передавать ультракоротковолновые сообщения на расстояние в
четверть миллиона миль, отделявшее Луну от Земли. Но это был предел:
о связи через пятьдесят миллионов миль не приходилось и мечтать. Так
что звездолет словно сгинул в пространстве, оставив людей на Земле и
Луне гадать об участи экипажа. Ныне же, когда Марс вновь очутился
напротив Земли, корабль возвращался, корректируя курс - из дюз то и
дело вырывалось пламя; стальной комарик мчался к родной планете,
прочь из таинственного безмолвия, резво преодолевая милю за милей.
Он возвращался победно, его корпус покрывал слой красной марсианской
пыли. На борту звездолета находилось пятеро отважных мужчин - Томас
Делвени, начальник экспедиции; рыжеволосый навигатор Джерри Купер,
лучший кинооператор мира Энди Смит и еще двое астронавтов, Джимми
Уотсон и Элмер Пейн - суровые ветераны, принимавшие когда-то участие
в покорении Луны. Этот "Привет, Марс" был четвертым - три предыдущих
корабля так и не вернулись, три запуска окончились неудачей. Первый
звездолет в миллионе миль от Луны столкнулся с метеоритом. Второй -
это было видно в телескопы - полыхнул пламенем и превратился в алое
пятно: взорвались топливные баки. Третий попросту исчез - летел себе
и летел, пока не пропал из виду; шесть лет подряд специалисты ломали
головы над тем, что же произошло, но так и не пришли ни к какому
выводу. Тем не менее четыре года спустя - то есть два года назад - с
Земли стартовал "Привет, Марс IV". Теперь он возвращался -
серебристая точка в черном небе, - сверкающий символ человеческого
стремления к другим планетам. Он достиг Марса - и вот теперь
возвращается. За ним полетят другие, некоторые погибнут, сгинут без
следа, однако кому-то посчастливится, и человечество, столь
настойчиво и слепо пытающееся разорвать земные путы, наконец-то
ступит на дорогу к звездам. - Как по-вашему, док, что они там нашли?
Джек Вуз, корреспондент "Экспресс", закурил сигарету. Доктор Стивен
Гилмер, председатель Комиссии по межпланетным сообщениям, выпустил
клуб дыма - он курил сигару - и ответил, не скрывая раздражения: -
Откуда, черт побери, мне знать? Надеюсь, что хоть что-то. Эта
прогулка обошлась нам в миллион баксов. - Ну а все-таки, док? - не
отступался Вудс. - Что они могли там обнаружить? Без подробностей, в
общих чертах. На что похож Марс? - Я скажу, а потом вы поместите мои
слова на первой странице, - брюзгливо отозвался Гилмер, пожевав
сигару. - Не желаю ничего придумывать. Вечно вам невтерпеж. Знаете,
ребята, порой вы меня изрядно достаете. - Док! - умоляюще воскликнул
Гэри Хендерсон из "Стар". - Скажите нам хоть что-нибудь. - Точно, -
поддержал коллегу Дон Бакли из "Спейсуэйз". - Какая вам разница? Вы
ведь всегда можете заявить, что мы неправильно вас поняли. Такое
случается сплошь и рядом. Гилмер указал на стоящую чуть поодаль
группу - членов официального комитета по встрече. - Почему бы вам не
пообщаться с мэром? Он наверняка не откажется. - Конечно, -
согласился Гэри, - но опять отделается пустыми фразами. И потом, мы
так часто печатали его фотографию на первой полосе, что он, похоже,
решил, будто владеет газетой. - Как вы думаете, почему они не
выходят на связь? - спросил Вудс. - Корабль уже несколько часов в
зоне слышимости. - Может у них сломался передатчик, - предположил
Гилмер, перекатив сигару из одного уголка рта в другой.
Чувствовалось, что он обеспокоен молчанием звездолета. Доктор
наморщил лоб. Неужели передатчик поврежден настолько серьезно, что
его невозможно починить? Шесть часов назад корабль вошел в атмосферу
и принялся кружить по орбите, гася огромную скорость. Весть о
прибытии звездолета быстро распространилась по планете, и на
космодром хлынули любопытные. Людей становилось все больше, на
близлежащих шоссе возникли громадные пробки, полицейские кордоны с
трудом удерживали толпу зевак, что норовили попасть на посадочную
площадку. День выдался жаркий, прохладительные напитки шли нарасхват.
У кого-то из женщин случился обморок; кого-то нечаянно повалили
наземь и затоптали. Какое-то время спустя завыла сирена "скорой
помощи". - Уф! - выдохнул Вудс. - Посылаем корабли на Марс, а
управлять толпой до сих пор не научились. - Он выжидающе уставился в
ярко-голубое небо. - Скоро должен появиться. Конец фразы репортера
заглушил нарастающий рев, от которого, казалось, вот-вот лопнут
барабанные перепонки, Из-за горизонта вынырнул звездолет; сверкнув
на солнце, он пронесся над космодромом, сопровождаемый восторженным
ревом толпы, который на мгновение как будто даже перекрыл грохот
двигателей, и исчез в отдалении, колыхнув носовыми дюзами. - Купер
выжимает все, что может, - благоговейно произнес Вудс. - Корпус того
и гляди расплавится. Он поглядел на запад, вслед исчезнувшему из
виду кораблю. Сигарета, про которую Вудс совсем забыл, обожгла ему
пальцы. Краем глаза он заметил фотокорреспондента "Экспресс" Джимми
Эндрюса. - Ты успел снять? - рявкнул Вудс. - Еще чего! - крикнул в
ответ Эндрюс. - Попробуй-ка сними молнию! Звездолет показался снова.
Он летел медленнее, однако его скорость по-прежнему ужасала. На
какой-то миг корабль словно завис в воздухе, после чего клюнул носом
и устремился к космодрому. - Он не сядет на такой скорости! -
завопил Вудс. - Он же разобьется! - Осторожно! Этот звук вырвался
сразу из доброй дюжины глоток. Корабль приземлился - вонзился носом
в землю, оставив позади себя глубокую дымящуюся борозду. Корма
задралась высоко вверх: чудилось, что звездолет в любой момент может
опрокинуться. Толпа на дальнем конце поля, охваченная паническим
страхом при виде надвигающегося на нее стального монстра, мгновенно
рассыпалась в разные стороны. Люди бежали, толкались, спотыкались,
сбивали друг друга с ног. Однако "Привет, Марс IV" замер в
непосредственной близости от полицейского кордона, уже не способный
перевернуться, - потрепанный, побывавший в переделках звездолет,
первым достигший Марса и вернувшийся домой. Корреспонденты и
фотографы кинулись вперед. Толпа завизжала. Визг смешался с гудками
автомобилей и воем сирен. Издалека, с окраины города, доносились
пронзительные свистки и перезвон колоколов. На бегу Вудсу пришла
шальная мысль, в которой было что-то от дурного предчувствия. Такая
посадка... Управляй кораблем Джерри Купер, он ни за что не стал бы
сажать звездолет на столь чудовищной скорости. Это было сущим
безумием, а Джерри - опытный навигатор, не из тех, кто любит играть
со смертью. Джек видел его пять лет назад, на Лунном дерби, и не мог
не восхититься искусством, с каким Джерри пилотировал свой корабль.
Люк в борту звездолета медленно открылся, лязгнул металл. Из корабля
вышел человек - вышел, покачнулся, упал и не поднимался. Доктор
Гилмер подбежал к нему и подхватил на руки. Вудс мельком увидел
запрокинутую голову и лицо астронавта. Лицо принадлежало Джерри
Куперу, но черты исказились настолько, что узнать того было почти
невозможно. Это лицо запечатлелось в памяти Вудса, будто
вытравленное кислотой - кошмарный образ, при воспоминании о котором
бросало в дрожь: глубоко запавшие глаза, ввалившиеся щеки, стекающая
слюна, и с губ слетают какие-то нечленораздельные звуки... - Уйди с
дороги! - гаркнул Эндрюс, отталкивая Вудса. - Или как прикажешь
снимать. Джек услышал тихое гудение. Затем раздался щелчок. Все,
снимок есть. - Где остальные? - крикнул Гилмер. Купер бессмысленно
уставился на него; лицо навигатора исказилось гримасой страха и боли
сильнее прежнего. - Где остальные? Во внезапно наступившей тишине
голос Гилмера прозвучал неожиданно громко. - Там, - прошептал Купер,
мотнув головой в сторону корабля. Его шепот резанул уши всем, кто
стоял поблизости. Он вновь забормотал что-то невразумительное, а
потом с усилием прибавил: - Мертвы. - И повторил в тишине. - Все
мертвы. Остальных членов экипажа обнаружили в жилом отсеке, позади
запертой рубки. Все они были мертвы, причем умерли достаточно давно.
Энди Смиту кто-то размозжил могучим ударом череп. Джимми Уотсона
задушили: на шее до сих пор виднелись синие, вздувшиеся отпечатки
чьих-то пальцев. Элмер Рейн скрючился в уголке: на его теле не нашли
никаких следов насилия, хотя лицо выражало отвращение - этакая маска
боли, страха и страдания. Томас Делвени распростерся у стола на полу
с перерезанным горлом - похоже, старомодной бритвой с побуревшим от
крови лезвием, которую крепко сжимал в правой руке. У стены жилого
отсека стоял большой деревянный ящик, на котором кто-то написал
дрожащей рукой одно-единственное слово - "Животное"... Судя по всему,
надпись должна была иметь продолжение: ниже виднелись диковинные
закорючки, нацарапанные тем же черным мелком. Они змеились по доскам
- и не сообщали ничего сколько-нибудь полезного. К вечеру
буйнопомешанный, который был когда-то Джерри Купером, умер. Банкет,
организованный городскими властями в честь покорителей космоса,
отменили, ибо чествовать оказалось некого. Кто же сидит в деревянном
ящике? - Животное, - заявил доктор Гилмер. - Все остальное меня, по
большому счету, не касается. Кажется, оно живо, но сказать наверняка
трудно. Даже передвигаясь быстро - быстро для нее, разумеется, - эта
тварь, пожалуй, ленивца заставит поверить, что он способен носиться
мухой. Джек Вудс поглядел на существо, которое доктор Гилмер
обнаружил в ящике с надписью "Животное". Оно находилось внутри
стенного аквариума с толстыми стенками и весьма смахивало на ком
шерсти. - Свернулось себе и спит, - заметил корреспондент. - Как же!
- фыркнул Гилмер. - Просто у него такая форма тела - сферическая.
Вдобавок оно все обросло мехом. Если придумать название поточнее, то
ему больше подходит имя Меховушка. Да, с таким мехом не страшен и
Северный полюс в разгар зимы. Густой, теплый... Вы ведь не забыли,
что на Марсе чертовски холодно? - Может, отправить туда охотников и
организовать фактории? - предложил Вудс. - Я уверен, марсианские
меха будут продаваться по бешеным ценам. - Если до этого дойдет, -
отозвался Гилмер, - меховушек моментально перестреляют всех до
единой. По-моему, максимальная скорость, с какой они в состоянии
передвигаться - не более фута в день. Кислорода на Марсе, судя по
всему, в обрез. Значит, жизненную энергию добыть не так-то легко, а
потому вряд ли кто-либо способен тратить ее на пустую беготню.
Должно быть, меховушки сидят сиднями, не позволяя никому и ничему
отвлекать себя от основного занятия - борьбы за выживание. - Что-то
я не вижу у него ни глаз, ни ушей - вообще ничего похожего, -
проговорил Вудс, напрягая зрение, чтобы получше разглядеть
марсианина. - Возможно, его органы чувств коренным образом
отличаются от наших, - сказал Гилмер. - Не забывайте, Джек, он -
продукт совершенно иной среды. Вполне вероятно, что таких, как он,
на Земле нет и в помине. У нас нет никаких свидетельств,
подтверждающих параллельность эволюции на столь разных планетах,
какими являются Земля и Марс. Из того немногого, что нам известно о
Марсе, - продолжал он, жуя сигару, - можно заключить, что это
животное оправдывает наши предположения. Воды на Марсе мало - по
земным меркам, ее там практически нет. Обезвоженный мир. Кислород
имеется, но воздух настолько разрежен, что больше подходит под
земное определение вакуума. Иными словами, марсианские животные
должны были как-то приспособиться к почти полному отсутствию воды и
кислорода. И то и другое для них - великие ценности, которые
необходимо во что бы то ни стало сберечь. Отсюда сферическая форма
тела, что обеспечивает минимальное соотношение "площадь-объем" и
облегчает сохранение усвоенных воды и кислорода. Может статься, наш
марсианин представляет собой изнутри одни громадные легкие. Мех
защищает его от холода. На Марсе чертовски холодно. Ночами
температура опускается так низко, что замерзает углекислый газ, в
который, кстати, и упаковали на корабле этого зверюгу. - Шутите? -
хмыкнул Вудс. - Ни капельки, - откликнулся Гилмер. - Внутри
деревянного ящика помещался стальной резервуар, внутри которого, в
свою очередь, находилось животное. Туда накачали немного воздуха,
превратили его в частичный вакуум, а затем обложили резервуар
замороженным углекислым газом. Пространство же между деревом и льдом
заполнили бумагой и войлоком, чтобы замедлить таяние. Скорее всего,
во время перелета воздух приходилось менять несколько раз заодно с
упаковкой. В последние дни перед приземлением животное, похоже,
бросили на произвол судьбы: воздух стал разреженным даже для него, а
лед почти растаял. По-моему, ему не слишком хорошо. Может, оно
слегка приболело. Чересчур много углекислого газа, а температура
гораздо выше обычной... - Полагаю, вы его устроили как положено? -
справился Вудс, махнув рукой в сторону аквариума. - Кондиционер и
все такое прочее? - Оно, наверно, чувствует себя как дома, -
отозвался со смешком Гилмер. - Атмосфера разрежена до одной тысячной
земного стандарта, озона вполне достаточно. Не знаю, так ли ему это
нужно, однако, по вшей вероятности, кислород на Марсе присутствует
прежде всего как озон. Я сужу по природным условиям на поверхности
планеты, которые как нельзя лучше годятся для воспроизводства озона.
Температура в аквариуме - минус двадцать по Цельсию. Ее я установил
наобум, поскольку понятия не имею, где именно поймали нашего гостя,
а климат там в каждой области свой. - Он вновь пожевал сигару. - В
общем, у нас тут появился Марс в миниатюре. - Вы нашли на корабле
какие-нибудь записи? - поинтересовался Вудс. - Я разумею такие, в
которых бы говорилось о животном? Гилмер покачал головой и откусил
кончик сигары. - Только бортовой журнал, вернее, то, что от него
осталось. Кто-то залил страницы кислотой. Прочесть невозможно.
Корреспондент уселся на стол и забарабанил пальцами по крышке. -
Черт побери! С какой стати? - С той же самой! - пробурчал Гилмер. -
Почему кто-то... наверно, Делвени, прикончил Рейна и Уотсона? Почему
Делвени, после всего, убил себя? Что случилось со Смитом? Почему
Купер сошел с ума и умер в судорогах, будто не мог дышать? Кто
нацарапал на ящике то единственное слово, пытаясь написать еще, но
не сумел? Кто ему помешал? Вудс мотнул головой в сторону аквариума.
- Интересно, а не замешан ли тут наш приятель? - Джек, вы спятили! -
воскликнул Гилмер. - Какого черта вам понадобилось приплести сюда
еще и его? Ведь это всего-навсего животное, не слишком, по-видимому,
разумное. В марсианских условиях ему было не до того, чтобы
совершенствовать свой мозг. Впрочем, мне пока не представилась
возможность изучить его как следует, но на следующей неделе прибудут
доктор Уинтерс из Вашингтона и доктор Лэтроп из Лондона. Вместе мы
наверняка что-то узнаем. Вудс спрыгнул со стола, подошел к окну и
выглянул наружу. Здание, в котором находилась лаборатория, стояло на
вершине холма. Внизу расстилалась лужайка, за которой начинался парк.
В нем виднелись обнесенный изгородью выгул, каменные насыпи со рвами
по периметру и обезьяньи острова - эта территория принадлежала "Метрополитен-зоопарку".
Гилмер выплюнул очередной огрызок сигары. - Значит, на Марсе есть
жизнь, - проговорил он. - Правда, отсюда ничего не следует. - А если
пофантазировать? - усмехнулся Вудс. - Фантазируют газетчики, -
проворчал Гилмер. - Приличные люди этим не занимаются. Близился
полдень. Папаша Андерсон, смотритель львятника, печально покачал
головой и почесал подбородок. - Кошечки чем-то встревожены, - сказал
он. - Будто у них что-то на уме. Почти не спят, знай себе ходят
туда-сюда, туда-сюда. Эдди Риггс, корреспондент "Экспресс",
сочувственно прищелкнул языком. - Может, им не хватает витаминов? -
предположил он. - Нет, - возразил папаша Андерсон. - Мы кормим их,
как всегда, сырым мясом, а они почему-то нервничают. Знаешь, львы -
твари ленивые, спят чуть ли не днями напролет. А теперь... Рычат,
грызутся между собой. На днях мне пришлось отколотить Нерона, когда
он сцепился с Перси. И этот стервец кинулся на меня, хотя я ухаживаю
за ним с тех пор, когда он был совсем крохотным! Нерон, стоявший по
ту сторону рва с водой, угрожающе зарычал. - Видишь? Все еще злится.
Если не утихомирится, придется снова поучить его уму-разуму. Тоже
мне, герой нашелся, - Папаша опасливо поглядел на львов. - Надеюсь,
они все-таки уймутся. Сегодня суббота, придет много народу... Толпа
их бесит, даже когда они спокойны, а уж сейчас... - С другими
животными все в порядке? - спросил Риггс. - Утром умерла Сьюзен, -
ответил папаша, почесав подбородок. Сьюзен звали жирафу. - Я и не
знал, что она заболела. - Она и не болела. Просто взяла и сдохла.
Риггс вновь повернулся к львам. Нерон, громадный самец с черной
гривой, сидел на краю рва, словно собирался прыгнуть в воду. Перси
боролся еще с одним самцом; оба порыкивали, причем достаточно злобно.
- Нерон, похоже, замышляет перебраться через ров, - заметил
корреспондент. - Ерунда, - отмахнулся папаша. - У него ничего не
выйдет, Кишка тонка. Вода для львов хуже яда. Из слоновьего загона,
что находился в миле с лишним от львятника, внезапно донесся трубный
рев, а затем прозвучал исполненный ярости клич. - Вот и слоны
взбеленились, - изрек папаша. Послышался топот. Из-за львиных клеток
выбежал человек без шляпы, взгляд которого выражал ужас. На бегу он
крикнул: - Слон спятил! Мчится сюда! Громко зарычал Нерон. Завизжал
кугуар. Вдалеке показалась громадная серая туша. Несмотря на
кажущуюся неуклюжесть, слон двигался удивительно быстро: обогнул
заросли кустарника, выскочил на лужайку, высоко задрал хобот,
захлопал ушами и, яростно трубя, устремился ко львятнику. Риггс
повернулся и опрометью кинулся к административному зданию. Следом
бежал отдуваясь Андерсон. Отовсюду раздавались истошные вопли первых
посетителей зоопарка. Шум стоял невообразимый: крики, рев, визг...
Слон неожиданно свернул в сторону, промчался через загон площадью в
два акра, в котором обитали три пары волков, снес ограду, растоптал
кусты и свалил несколько деревьев. Взбежав на крыльцо
административного здания, Риггс оглянулся. Со шкуры Нерона капала
вода! Та самая вода, которая - по теории - должна была удерживать
льва на площадке не хуже стальных прутьев! Мимо Риггса прогрохотал
по ступенькам служитель с винтовкой. - Конец света! - крикнул он.
Белые медведи затеяли кровавую схватку: двое уже погибли, двое
умирали, остальные были изранены настолько, что вряд ли смогут
выжить. Два оленя с ветвистыми рогами сошлись лоб в лоб. Обезьяний
остров превратился в хаос - половина животных погибла неизвестно от
чего; служитель предположил - от чрезмерного волнения, Нервы, нервы...
- Такого не может быть! - воскликнул Андерсон, когда они с Риггсом
очутились внутри. - Животные так никогда не дерутся! Риггс что-то
кричал в трубку телефона, когда снаружи прогремел выстрел. Папаша
моргнул. - Нерон! - простонал он. - Нерон! Я воспитывал его с первых
дней, кормил из бутылочки... В глазах старика блестели слезы. Это и
впрямь оказался Нерон. Однако перед тем как умереть, лев дотянулся
до человека с винтовкой и одним страшным ударом лапы размозжил тому
череп. В тот же день, несколько позже, доктор Гилмер стукнул кулаком
по расстеленной на столе газете. - Видели? - спросил он Джека Вудса.
- Видел. - Корреспондент мрачно кивнул. - Сам написал. По городу
носятся обезумевшие, ополоумевшие животные. Убивают всех подряд. В
больницах полно умирающих. Морги забиты трупами. На моих глазах слон
задавил человека. Полицейские его пристрелили, но было уже поздно.
Весь зоопарк сошел с ума. Кошмар! Дикие джунгли! - Он вытер рукавом
пиджака лоб, дрожащими пальцами достал из пачки сигарету и закурил.
- Я могу вынести многое, но ничего подобного до сих пор не испытывал.
Ужасно, док, просто ужасно! И животных тоже ведь жалко. Бедняги! Они
все не в себе. Скольких пришлось прикончить... - Зачем вы явились? -
справился Гилмер, перегнувшись через стол. - Да так, подумалось кое
о чем, - ответил Вудс, кивнув на аквариум, в котором находился
марсианин. - Этот переполох напомнил мне... - он помолчал и
пристально поглядел на Гилмера, - ...о том, что произошло на борту "Привет,
Марс IV". - Почему? - холодно осведомился Гилмер. - Экипаж корабля
обезумел, - заявил Вудс. - Только сумасшедшие способны на такое. А
Купер умер буйнопомешанным. Не знаю, как ему удалось сохранить
частичку разума, чтобы посадить звездолет. Гилмер вынул изо рта
жеваную сигару и принялся сосредоточенно отделять наполовину
откушенные куски. Закончив, он снова сунул сигару в рот. - По-вашему,
все животные в зоопарке спятили? - Безо всякой причины, - прибавил
Вудс, утвердительно кивнув. - Вы подозреваете марсианина, -
проговорил Гилмер. - Но каким, черт побери, образом беззащитная
Меховушка, что лежит вон там, могла свести с ума людей и животных? -
Послушайте, док, кончайте притворяться. Вы не пошли играть в покер,
остались в лаборатории. Вы заказали две цистерны с окисью углерода.
Целый день не выходили из кабинета, связались с Эпплменом из
акустической лаборатории и попросили у него кое-какое оборудование.
Тут что-то кроется. Давайте рассказывайте. - Чтоб вам пусто было! -
пробурчал Гилмер. - Даже если я не пророню ни одного слова, вы все
равно узнаете! - Он откинулся на спинку кресла, положил ноги на стол,
швырнул раскуроченную сигару в корзину для бумаг, взял из коробки
новую, пару раз укусил и поднес к ней зажигалку. - Сегодня я
собираюсь выступить палачом. Мне не по себе, но я утешаюсь мыслью,
что это, вполне возможно, будет не казнь, а акт милосердия. - То
есть вы хотите прикончить Меховушку? - От неожиданности у Джека
перехватило дыхание. - Да. Для того мне и потребовалась окись
углерода. Я закачаю ее в аквариум. Меховушка даже и не поймет, что
происходит. Ее потянет в сон, она заснет - и не проснется. Весьма
гуманный способ убийства, вы не находите? - Но почему? - Дело вот в
чем. Вы, должно быть, знаете, что такое ультразвук? - Звук, чересчур
высокий для человеческого слуха, - откликнулся Вудс. - Его применяют
в различных областях. Для подводной сигнализации и картографирования,
для контроля за высокоскоростной техникой - он предупреждает о
поломках, которые вот-вот произойдут... - Да, человек научился
использовать ультразвук, - подтвердил Гилмер. - Нашел ему множество
применений. Мы можем создавать звуки частотой до двадцати миллионов
вибраций в секунду. Звук частотой миллион герц убивает бактерии.
Некоторые насекомые общаются между собой на частоте тридцать две
тысячи герц, а человеческое ухо способно воспринять частоту максимум
около двадцати тысяч герц. Но всем нам далеко до Меховушки, которая
испускает ультразвук частотой приблизительно тридцать миллионов герц.
- Сигара переместилась в противоположный угол рта. - Звук высокой
частоты можно направлять узкими пучками, отражать, как свет,
контролировать его. Мы в основном пользуемся жидкими средами, хотя
знаем, что лучше всего - нечто плотное. Если пропустить ультразвук
через воздух, он быстро ослабеет и затихнет. Разумеется, я говорю о
звуке частотой до двадцати миллионов герц. Но звук частотой тридцать
миллионов герц явно проходит через воздух, причем такой, который
разреженнее нашей атмосферы. Понятия не имею, в чем тут причина, но
какое-то объяснение, безусловно, должно существовать. Нечто подобное
не могло не появиться на Марсе, чья атмосфера, по нашим меркам,
больше напоминает вакуум. Ведь тамошние обитатели, как теперь
известно, обладают слуховым восприятием. - Меховушка издает звуки
частотой тридцать миллионов герц, - сказал Вудс. - Это понятно. Ну и
что? - А то, - произнес Гилмер, - что, хотя звук такой частоты
услышать невозможно, - слуховые нервы не воспринимают его и не
передают информацию мозгу, - он оказывает на человеческий мозг
непосредственное воздействие. И с мозгом, естественно, что-то
случается. Сумятица в мыслях, жажда крови, безумие... Затаивший
дыхание Вудс подался вперед. - Значит, вот что произошло на борту
звездолета и в зоопарке! Гилмер печально кивнул. - В Меховушке нет
злобы, я уверен в этом, - сказал он. - Она не замышляла ничего
дурного. Просто немножко испугалась и устала от одиночества, а
потому попыталась установить контакт с другими разумами, поговорить
хоть с кем-нибудь. Когда я забирал ее из корабля, она спала, точнее,
находилась в психическом обмороке. Возможно, заснула как раз вовремя,
чтобы Купер успел слегка оправиться и посадить звездолет. Наверно,
спит она долго, благо так сохраняется энергия. Вчера проснулась, но
ей потребовалось время, чтобы полностью прийти в себя. Я целый день
улавливал исходившие от нее вибрации. Сегодня утром вибрации
усилились. Я клал в аквариум пищу - то одно, то другое, - думал, она
что-нибудь съест и тогда удастся определить, чем такие твари
питаются. Но есть она не стала, разве что слегка пошевелилась, на
мой взгляд, хотя для нее, пожалуй, движение было быстрым и резким. А
вибрации продолжали усиливаться, и в результате в зоопарке начало
твориться черт-те что. Сейчас она, похоже, снова заснула - и все
потихоньку приходит в норму. - Гилмер взял со стола коробку,
соединенную проводом с наушниками. - Одолжил у Эпплмена. Вибрации
меня изрядно озадачили. Я никак не мог установить их природу. Только
потом сообразил, что тут какие-то звуковые штучки. Это Эпплменова
игрушка. До готовности ей еще далеко, но она позволяет "слышать"
ультразвук. Слышать мы, конечно, не слышим, однако получаем
впечатление о тональности звука. Нечто вроде психологического
изучения ультразвука или перевода с "ультразвукового" на привычный
язык. Он протянул Вудсу наушники, а коробку поставил на аквариум и
принялся двигать взад-вперед, стремясь перехватить ультразвуковые
сигналы, что исходили от крохотного марсианина. Вудс надел наушники
и замер в ожидании. Корреспондент рассчитывал услышать высокий и
тонкий звук, но не услышал ничего вообще. Внезапно на него
обрушилось ужасное одиночество; он ощутил себя сбитым с толку,
утратившим способность понимать, испытал раздражение. Ощущения
становились все сильнее. В мозгу отдавался беззвучный плач,
исполненный боли и тоски - щемящий сердце плач по дому. Вудс понял,
что "слышит" причитания марсианина, который скулил, как скулит
оставленный на улице в дождливый вечер щенок. Руки сами потянулись к
наушникам и сорвали их с головы. Вудс потрясенно уставился на
Гилмера. - Оно тоскует по дому. По Марсу. Плачет, как потерявшийся
ребенок. - Теперь оно уже не пытается войти в контакт, - отозвался
Гилмер. - Просто лежит и плачет. Оно не опасно сейчас, однако раньше...
Впрочем, дурных намерений у него не было с самого начала. -
Послушайте! - воскликнул Вудс. - Вы провели здесь целый день, и с
вами ничего не случилось. Вы не спятили! - Совершенно верно, -
сказал Гилмер кивая. - Спятили животные, а я сохранил рассудок.
Между прочим, со временем привыкли бы и они. Дело в том, что
Меховушка разумна. Ее отчаянные попытки связаться с другими живыми
существами порой приводили к тому, что она проникала в мозг, но не
задерживалась там. Я ей был ни к чему. Видите ли, на корабле она
уяснила, что человеческий мозг не выдерживает контакта с
ультразвуком такой частоты, а потому решила не тратить попусту силы.
Она попробовала проникнуть в мозг обезьян, слонов и львов в безумной
надежде отыскать разум, с которым сможет поговорить, который
объяснит, что происходит, и уверит ее, что она сумеет вернуться на
Марс. Зрения у нее, я убежден, нет; нет почти ничего, кроме
ультразвукового "голоса", чтобы изучать окружающее пространство.
Возможно, дома, на Марсе, она разговаривала не только с родичами, но
и с иными существами. Двигается она крайне медленно, но, может, у
нее не очень много врагов, следовательно, вполне хватает одного
органа чувств. - Разумна, - повторил Вудс. - Разумна до такой
степени, что к ней трудно относится как к животному. - Вы правы, -
сказал Гилмер. - Быть может, она разумна ничуть не меньше нас с вами.
Быть может, это - выродившийся потомок великой расы, что некогда
правила Марсом... - Он выхватил изо рта сигару и швырнул ее на пол.
- Черт побери! Предполагать можно что угодно. Правды мы с вами,
вероятно, не узнаем, как не узнает и человечество в целом. Доктор
поднялся, ухватился руками за край резервуара с окисью углерода и
подкатил его к аквариуму. - А надо ли ее убивать, док? - прошептал
Вудс. - Неужели надо? - Разумеется! - рявкнул Гилмер, резко
повернувшись на каблуках. - Представляете, какой поднимется шум,
если узнают, что Меховушка прикончила экипаж звездолета и свела с
ума животных в зоопарке? А что, если такое будет продолжаться? В
ближайшие годы полетов на Марс явно не предвидится - общественное
мнение не позволит. А когда следующая экспедиция все же состоится,
ее члены, во-первых, будут готовы к ультразвуковому воздействию, а
во-вторых, им строго-настрого запретят брать на Землю таких вот
меховушек. - Он отвернулся, потом снова посмотрел на корреспондента.
- Вудс, мы с вами старые приятели. Знаем друг друга давным-давно,
выпили вместе не одну кружку пива. Пообещайте, что ничего не
опубликуете. А если все-таки напечатаете, - зычно прибавил он и
широко расставил ноги, - я вас в порошок сотру! - Обещаю, - сказал
Вудс. - Никаких подробностей. Меховушка умерла. Не вынесла жизни на
Земле. - Вот еще что, Джек. Нам с вами известно, что ультразвук
частотой тридцать миллионов герц превращает людей в безмозглых убийц.
Нам известно, что его можно передавать через атмосферу - вероятно,
на значительные расстояния. Только подумайте, к чему может привести
использование такого оружия! Наверно, те, кто бредит войной, рано
или поздно узнают этот секрет, но только не от нас. - Поторопитесь!
- с горечью в голосе произнес Вудс. - Поспешите, док. Вы слышали
Меховушку. Не длите ее страданий. Ничем другим мы ей помочь не можем,
хотя втянуть втянули. Ваш способ - единственный. Она поблагодарила
бы вас, если бы знала. Гилмер повернулся к резервуару, а Вудс снял
трубку и набрал номер редакции "Экспресс". В его мозгу по-прежнему
звучал тот щенячий скулеж - горький, беззвучный крик одиночества,
скорбный плач по дому. Бедная, бедная Меховушка! Одна в пятидесяти
миллионах миль от дома, среди чужаков, молящая о том, чего никто не
в силах ей предложить... - "Дейли экспресс", - послышался в трубке
голос ночного редактора Билла Карсона. - Это Джек, - сообщил Вудс. -
Слушай, у меня есть кое-что для утреннего выпуска. Только что умерла
Меховушка... Да, Меховушка, то животное, которое прилетело на "Привет,
Марс IV". Ну да, не выдержала, понимаешь... - Он услышал у себя за
спиной шипение газа: Гилмер открыл клапан. - Слушай, Билл, я вот о
чем подумал. Можешь написать, что она умерла от одиночества... Точно,
точно, от тоски по Марсу... Пускай ребята постараются, чем слезливей,
тем лучше...